Чувак по прозвище Жук

На районе судьба свела меня с чуваком по прозвищу Жук, и месяца три мы были друзьями не разлей вода.
Жук учился в нашей местной шараге, легендарном месте, заслуживающем отдельного рассказа. А в школе он учился в классе коррекции, – не потому, что отставал в развитии, наоборот, несмотря на плохую наследственность, он был очень прошаренный типок. Просто в том классе учились все его друзья, вот он и закосил под дурачка маленько, чтоб с ними тусить. Весь класс стоял на учёте в милиции, – в основном благодаря доносам родителей учащихся класса «А», ботаников, которым Жук сотоварищи житья не давали.
Жил он в бараке с родителями-алкашами, которые на существование сына забили хуй примерно тогда, когда он пошёл в школу. Дома Жук появлялся нечасто, – домом этот бомжатник назывался условно. Пару раз я помогал ему выгонять оттуда сборища

местной пьяни. Помню, однажды разгоняли очередные посиделки, – буквально пинками, руками брезговали бить, – и один чёрт начал огрызаться. Жук оттащил меня от него, – не надо, мол, я сам, – и давай хуярить ногами. Это отец его был, оказывается.

Жук был постоянно голодным, и уличным криминалом занимался не столько ради развлечения, как большинство из нас, а чтобы попросту пожрать. Работать надо было, скажете? А вот хуй там, о таких вещах и думать не смели.
Несколько раз я брал его с собой в институт, один раз он даже на лекции побывал. Потом под впечатлением долго был, – не то, что у нас, говорит, всё тихо-интеллигентно.
Однажды я рассказал Жуку про приватизацию и залоговые аукционы, так он всё ходил и сокрушался, – как же так, вот повезло же олигархам оказаться в нужное время в нужном месте. А потом говорит, – нет, там тоже мозги надо иметь, а у меня беда с ними.
Гуляли как-то раз по центру и зашли в магазин одежды. Выходим – а Жук в куртке новой. Я, говорит, надел померить, а снимать жалко, понравилась, так и вышел. Мы пропалили фишку, что там ни охраны, ни антикражек, и наведались ещё раз. Потом побывали во всех магазинах этой сети в городе. Действовали по обстановке. Если народу было много – просто брали вещь и уходили незаметно. А чаще – брали несколько вещей, в примерочной одну надевали под своё, лишнюю вешалку засовывали под коврик или с собой уносили, остальное вешали обратно – не подошло, извините.
Куртки, штаны, олимпийки, футболки – всего навалом натырили. Если с размером ошибались, чуваков подогревали. Жук тогда, наверно, впервые в жизни нормально приоделся, а то всё как обсос ходил.
С обувью только проблемы были, в тех магазинах не получалось провернуть. Поэтому на рынки наведывались. Но там раз на раз не приходилось, торгаши ушлые, не то, что магазинные курицы. И убегать приходилось, и драться. Один раз казус смешной вышел. Пытались замутить кроссовки для меня. А левый и правый – на разных лотках. Договорились – Жук берёт один, я другой, и встречаемся в условленном месте. Он-то сумел, а я – нет. Куда деваться – надо скинуть, зачем нам один-то. Идём к выходу, сквозь людские джунгли, кроссовок – у Жука запазухой. И как-то заблудились немножко, плутали-плутали, – и вышли к месту кражи. Жук подошёл к тому торгашу, заорал, – держи, блядь, обувку свою ебучую, – и в рожу ему кинул. И дальше пошли.
Потом многие просекли про те магазины, конкурентов много появилось, и в конце концов там и охрану поставили, и рамки на входе, и антикражки на товар стали вешать. Воровать стало всё труднее, да и лица примелькались, – в общем, завязали с этим делом.
Спустя пару лет, будучи уже в составе другого коллектива, я похвастался чувакам из соседнего звена, как мы лихо ту сеть поимели. А они давай ржать, дескать, да вы лузеры по сравнению с нами. Они работали по-крупному, делая акцент на технике. Например, пока в салонах сотовой связи не догадались поставить сигнализацию на витрины, эти деятели каждый салон в городе нагнули на два-три телефона. Подходили к витрине втроем, двое прикрывали, один отгибал стекло и вытаскивал аппарат. Были у них и посложнее схемы, – вплоть до того, что однажды вынесли холодильник на глазах у охраны. Прикинув в уме суммы, я резонно спросил, – что ж вы до сих пор на трамваях ездите? Ларчик просто открывался, – половина торчала, другая – играла. У всех, кстати, было как минимум по одной условке.
Так вот, возвращаясь к Жуку. Неплохой был парень, жалко, что пути наши разошлись. Но так уж получилось, что я отошёл от района, переехал, и на новом месте влился в другую джаз-банду.
Лет восемь мы уже не виделись. Я всё удивлялся, почему мы ни разу не пересеклись, – вроде и город небольшой, и на район я спустя время стал часто наведываться. А недавно звонит мне с зоны, какими-то хитрыми путями номер мой разузнал, хотя общих знакомых на сегодня и нет вроде бы уже.
По чистой случайности сел. Пьянствовал с двумя типами, подошли к супермаркету. Жук зашёл за пивом, эти двое остались на улице курить. Пока Жук стоял в очереди, они отмудохали мужика по беспределу. А у того то ли инфаркт, то ли инсульт случился, – сразу помер. Эти субчики очканули и смылись. Жук выходит – мужик лежит. Он к нему, может, помощь нужна, мало ли. Только по привычке сначала карманы проверил, а потом уж пульс. И тут менты из-за угла. А Жук – пьяный, костяшки разбиты после недавней драки, и кошелёк чужой в кармане. Рассказал, как было – подошёл проверить, может, плохо человеку, а кошелёк спиздил, да, грешен, но не бил. Про друзей только умолчал. Я, говорит, по наивности надеялся, что они если сами не сдадутся, то хотя бы подсуетятся, чтоб я за чужое не чалился. Однако хуй там, – типы в тот вечер отмечали отъезд на север, на заработки, и наутро уехали навсегда.
Семь лет уже сидит, ещё два осталось.
Большинство звонков с зоны от знакомых из прошлого делается по одной причине, – чтобы намекнуть на грев. Но Жук ни на что не намекал, всё есть у меня, говорит, сам могу помочь при надобности. Обжился, домой не рвётся, подумывает продлить срок.
Такие дела.
Только сейчас поймал себя на мысли, что не знаю его имени.